Этот город всегда был одной сплошной проблемой, что в знакомом Томасу мире, что в этом. Готэм стал сосредоточением болезней человеческого общества, как будто притягивал самых гадких представителей рода людского. Город-монстр, город ночных кошмаров, сосредоточение ужаса. Таким это место было всегда.

Когда-то, будучи молодым безмозглым глупцом, Томас надеялся исправить положение вещей, действуя гуманно. Благотворительность, работа в больнице для бедных, постройка одноколейки — помогая поднять с колен неимущие слои населения, он надеялся привить гражданам веру в добро, показать, что преступность — не единственный способ выжить. Ведь если воздействовать на лучшие качества людей и дать положительный пример, люди будут стремиться к свету, ведь так?.. Черта с два. Этим людям не нужна ничья помощь, и тот дурак, кто безвозмездно её предлагает. Протяни руку — получи в спину нож. Вера в человечество рухнула вместе с последним ударом сердца сына, убитого 26 июня. И тогда доктор Уэйн понял: народу Готэма поможет разве что ядерная бомба. Гниение изнутри уже ничто не способно остановить.

Страх порождает панику. Пытка пробуждает боль. Только животный первобытный ужас способен заставить людей Готэма содрогнуться и задуматься, правильную ли дорогу они выбрали. Но заслуживает ли население второй шанс?

Мир, который поначалу показался Томасу лучшим, оказался всё также окутан застарелой паутиной знакомых пороков. Тлен, коррупция, душевная деградация, безнаказанность, расцвет низости и политическая пропаганда. Если следить за тем, что творится вокруг, очень скоро подмечаешь, что люди нисколько не изменились. Те же крысы, снующие в грязи и не желающие видеть ничего вокруг, кроме нечистот и родной канализации. Мог ли Уэйн-старший что-то изменить? Мог. Но столкнулся с категорическим неприятием его методов сыном, который наотрез отказался от идеи, чтобы его отец учинял на улицах расправы. Сам-то он, можно подумать, занимался чем-то другим... Томас отыскал себе занятие, помимо извечной пьянки и азартных игр, интерес к которым заметно охладел. Он вернулся к медицинской практике, вновь занялся починкой людей в бесплатной клинике. Мастерство ведь не пропьешь. Будь Марта этого мира жива, она бы одобрила. Наивная и глупая мысль, но отчего-то нравилась она Томасу. Его же Марта видела в нём олицетворение ужаса, Бэтмена. Собственно, из-за Бэтмена она и погибла.

Сложно остаться в стороне от происходящего вокруг, когда на улицах то и дело раздаются истошные крики (в последнее время они заметно участились), перестали работать все каналы на ТВ и радио, да и свет давал сбои. Подача электричества оборвалась прямо в операционной. Приборы резко потухли, затем, с запуском резервного генератора, снова ожили практически в ту же минуту. Однако паники ассистента и медсестер избежать не удалось. На случай, если приборы вновь откажут, был приготовлен аппарат для искусственной вентиляции легких с ручным приводом.

– Ну вот, а вы беспокоились, – сказал Томас, посмотрев на коллег улыбающимся взглядом из-под медицинской маски, когда операция была практически завершена. Оставалось наложить швы, но с этим вполне мог справиться и коллега.

Среди персонала клиники он довольно скоро прослыл человеком, которого ничто не способно застать врасплох. Подумаешь, какие-то перебои электричества! Свою работу он бы закончил и под градом пуль. Доктор Уэйн отошел от стола с телом пациента, направился к выходу. Но едва он вышел за дверь, как ударной волной его впечатало в стену. Окна в коридоре повылетали и мелкими осколками ворвались внутрь, вмиг усыпав собою весь пол. Какое-то время док лежал без движения, затем тряхнул головой. Уши заложило. Поднявшись на ноги он первым делом узнал о состоянии пациента и оставшихся в соседнем помещении коллег — перепуганы, но в целом всё в порядке. Жить будут. Где-то прямо по коридору раздался визг и женские рыдания. Уэйн еще не отошел полностью от встряски, однако бросился в сторону криков так скоро, как только мог. Человек в робе заключенного вместе с дружками ворвался в фойе и, приставив нож в горлу регистратора, требовал провести к хранилищу препаратов. Пока один качал права, его приятели бесцеремонно облапывали женщин в зоне ожидания.

Томас переменился в лице. Который раз на его глазах лучшие побуждения были растоптаны и извращены самым мерзким образом. На появившегося старика в белом одеянии никто внимания не обратил. А зря. Пусть у Уэйна и не было при себе любимых пистолетов, расправиться с кучкой отбросов он умел и без них. Он схватил металлический разнос со склянками и метнул в затылок одному, на ходу впечатал другого носом в стену, а после добрался и до третьего, вывернув тому руку, тем самым заставив ножу выпасть. А после ударил кулаком промеж глаз. Тем временем дружки отвлеклись от дел для них явно более приятных и обратили внимание на причину стонов их бывших сокамерников.

– Я позвоню в полицию! – срываясь почти на крик, провопил знакомый голосок сестрички. Что ж, пусть звонит.

К моменту, когда вой полицейской сирены раздался под окнами, доктор Уэйн, облачившись в шерстяное пальто и фетровую шляпу, вышел из здания клиники.

Готэм горел. То там, то тут взрывались стеклянные бутылки и раздавались выстрелы. Движение на дорогах замерло, поэтому пробираться по улицам, ставшим более похожими на лабиринты, пришлось пешком. Готэм бунтовал и показывал свою истинную сущность. Мог ли при этом Томас остаться в стороне и, закрыв окна на ставни, отсиживаться в кресле у камина, как этого ожидал его сын? Едва ли. Время Бэтмена пришло. Не того, к которому привык этот мир, но того, кого этот мир заслуживал. Кто-то должен разгрести мусор, что завалил улицы.

Облачившись костюм, в котором впервые очутился в этом мире, Томас отправился в центр, где беспорядки разгорались с особой силой. Найти приключения на свой хребёт здесь не составляло труда — и уже в первую минуту пребывания в гуще событий Бэтмен раздавал увесистые удары по лицам преступников, оказавшихся рядом. Доктор Уэйн даже учитывал наставления сына и не пускал пули промеж глаз, хотя многие сами на них нарывались.

– Эй, ребята, покажем Летучей мыши, кто здесь хозяин! – провопил кто-то из бывших заключенных, после чего к месту драки со всех углов стали стекаться новые силы.

Хаос, что творился вокруг, так напоминал неразбериху из родного для Томаса мира. Когда всё вокруг летит к чертям – Бэтмен чувствует себя как дома. Вдохнуть воздух и уловить знакомый едкий запах приближающегося конца. Бэтмену нравилось находиться в гуще событий, так он чувствовал себя в своей стезе, живее всех живых, ведь любой дебош – это достойный повод прибить несколько десятков моральных уродов, не способных сделать правильный выбор.  А за ошибки полагалось расплачиваться.

Драка, в которой посчастливилось принять участие доктору Уэйну, отличалась от других уличных потасовок. А уж в таком Бэтмен разбирался. Обычно достаточно было приставить ублюдку пистолет к носу, и тот мгновенно становился более сговорчивым и покладистым. Да что там, зачастую мелким сошкам из банд хватило бы просто увидеть человека в костюме летучей мыши, чтобы броситься наутёк. Однако на сей раз методы устрашения и «слава» не возымели должного эффекта. И дело даже не в том, что мир другой; Готэм вроде и тот же, но иной – Бэтмен и в этой реальности заслуженно сыскал свою репутацию в преступной среде, хоть и не убивал. Тут что-то другое… Бандиты кидались на него, словно ошалелые, будто не боялись и вовсе. Количество нападавших не уменьшалось со временем, наоборот, их поток становился все больше, атаки становились всё яростнее и упорнее. В какой-то момент Томасу изрядно поднадоело молотить кулаками, и он достал из кобуры привычные пистолеты.

Если прострелить человеку колено, сильно ли уменьшится его прыть? Боли было вполне достаточно, чтобы заставить обычного представителя улицы скрутиться клубочком и жалобно скулить. Но не тут-то было. Стоило пустить пулю в ногу – и нападавший, прихрамывая, ковылял на другой. Стоило отстрелить вторую – гад падал, выкрикивал проклятья, но продолжал двигаться навстречу Бэтмену. И такое рвение Томаса изумляло. Пожалуй, он и припомнить не мог, чтобы кто-то столь навязчиво напрашивался на билет на тот свет. К тому же, желающий был не один, они исчислялись десятками.

Пытаясь не получить больше тумаков, чем следовало, Томас практически упустил из виду появление другого действующего лица. Почувствовал неладное, лишь когда воздух заметно похолодел. Ситуация не позволяла нормально рассмотреть вновь прибывшего смельчака, занят Бэтмен, знаете ли. Но краем глаза он отметил, что теперь в его компании девушка, и облик её был ему знаком. Несмотря на паранойю сына и желание спрятать все и ото всех на случай войны (да что уж там, чрезмерная осторожность Брюсу передалась на генетическом уровне. Его мать была тем еще тихим омутом), система защиты не была рассчитана на появление ещё одного Уэйна, которому не составляло особого труда подобрать пароли. Томас, как и его сын, величайший детектив, пусть и из другого мира. И досье на эту барышню с синюшнего оттенка кожей он видел.
Киллер Фрост, Кейтлин. Хотя едва ли теперь следовало называть её убийцей.

– Я был немного занят, чтобы подписывать пригласительные, Снегурочка, – да уж, веселье в самом разгаре. Стоило Уэйну чуть отвлечься и оценить воочию таланты Фрост (а они впечатляли), как очередной ошалелый бандит фактически влетел в него, стремясь перегрызть глотку, – Но ты явилась и без него.

На фоне всеобщего помешательства и сам Бэтмен как будто изменился, стал разговорчивым. Даже чересчур. Он уже произнес недельную норму слов. Но этого недостаточно, чтобы выразить всю степень своего замешательства. Впрочем, морда кирпичом и удар ногой в грудь очередному подоспевшему говорили даже красноречивее.

Движение людских масс было похоже на волны. Вместо того, чтобы валяться в отключке несколько часов, бывшие заключенные поднимались и снова бежали, шли, ползли – кто как мог – в атаку. От такой картины даже доктору Уэйну, успевшему повидать всякое, становилось не по себе.

– Не тот, к которому вы привыкли, – отвечал он на незаданный вопрос девушки. Томас огляделся по сторонам, казалось, весь Готэм вышел на улицы и теперь, скалясь, валом шел на Бэтмена и Фрост.

Разумнее всего было отступить. Но куда отступать, когда неприятель окружил и теперь сжимает кольцо?

– Знаю, что этого происходить не должно, – ещё полшага назад. Секунда. Очередная атака самых безбашенных, отраженная ударом, – Держись.

Томас привлекает девушку к себе, обхватив её чуть выше талии. Затем выхватывает бэт-коготь и направляет на крышу ближайшего здания. Трос резко вытягивается и уносит обоих ввысь, оставив разъяренных преступников позади. Приземлившись на крыше соседнего малоэтажного здания, Уэйн пытается связаться с бэт-компьютером и передать на обработку данные.

С высоты птичьего полета город стал напоминать жертву стихийного бедствия.

– Похоже на вирус. Или действие психотропного вещества, – не отрывая взгляда от панорамы, произносит он. Но если так, выходит, что заболели все? Или не все? И почему тогда не заболели они? – Ты можешь связаться с кем-то из своей команды и узнать, что с ними?

В случаях, когда мир сошел с ума, нужна информация, кто играет на твоей стороне. Хотя бы временно. Помимо этого, на войне лучше знать как можно больше о враге. Если другие члены ЛСА также оказались под воздействием непонятного фактора… о таком лучше быть в курсе как можно раньше.

Отредактировано Thomas Wayne (2019-08-13 08:31:11)

Чем дальше в лес… нет, дров не больше. Но всё явственнее вспоминалась причина, по которой Томас в своем мире слыл сычом и в целом вёл замкнутый образ жизни: меньше разговоров – больше дела. Или по-другому: меньше болтаешь – лучше стреляешь. А что имелось на текущий момент? Бэтмен, который недостаточно крут, чтобы солировать в местном цирке, ледяная женщина, которая может всё сама, не мешайте ей спасать город, и фокусник, по чьим словам следовало, что он уже спас. Пусть не всех и своей абракадаброй он обезопасил только троих (и тех по “счастливой” случайности), но прям в тот самый миг доктор Уэйн так и почувствовал, что ему ничего не угрожает – да если бы!

С ироничным выражением лица он посмотрел на Фрост. Маска не давала увидеть его физиономию и эмоции на ней мелькавшие – и это к лучшему во всех смыслах. Иначе команда made of shit and sticks рассыпалась на этапе формирования, т.е. прямо сейчас.

Если бы он хотел полапать Снежинку, то спрашивать бы точно не стал. В общем-то, то он и сделал – не спрашивал, то есть. Извиняться всё равно не будет, какое бы уязвленное достоинство Фрост ни пыталась изобразить. На губах Бэтмена изобразилось подобие кривой ухмылки. Едва ли сама Кейтлин поняла, что сделала ему комплимент. Сбросила, как минимум, лет тридцать.

– Польстила, куколка, – отозвался Томас.

Но если к Сноу Уэйн относился снисходительно и сознательно пропускал мимо ушей некоторые её выпады – она ведь женщина, как-никак – то мужик, как будто взобравшийся на эту крышу прямиком из бара, где он бухал, как минимум, неделю, раздражал несколько сильнее. В своем мире Томас давно бы отправил его в полет, сбросив на радость одичавшим готэмцам, поджидавшим внизу. Но тут нельзя. Запрещено убивать, даже если технически умрёт утырок не от пули, выпущенной из пистолета Бэтмена. А потому с умником приходилось мириться. На какое-то время.

– Бери выше. Великий и Ужасный смотрит канал для домохозяек, – безэмоционально ответил он, развернувшись вполоборота к Константину, – Знакомлюсь с реалиями этого мира. Знаешь ли, сфера развлечений в твоём и моём мире несколько различна. Но ты в курсе, судя по всему.

И это действительно было так. Ни в одной другой области не прослеживались различия миров так, как в шоу. ТВ, Бродвей, репертуары театров поменьше, кинотеатры – афиши разительно отличались от тех, к облику которых привык Томас. И если в его мире искусство сводилось к пропаганде, то здесь носило легкую увеселительную тональность. Такое искусство не требовало включения мыслительного процесса, и не сказать, что это нравилось доктору Уэйну. Пожалуй, только опера оставалось оперой. Монументальной и нерушимой. Возможно, потому что те произведения писались задолго до трагедии 26 июня, и сдвиг в реальностях не затронул настолько далекие события.

Пистолет Томас убрал, вернув на привычное место в кобуру. Он и в самом деле не собирался пристреливать мага только потому, что тот ему не нравился. По большому счету, ему вообще никто не нравился, но не стрелять же теперь в каждого прохожего. А Константин, тем временем, выдавал подробности, о которых Бэтмен был не в курсе. Но сложно принимать на веру слова не пойми кого, сказанные через рот далеко не самого надежного человека. И файл с досье на этого самого мага в базе данных бэт-компьютера тому подтверждение.

Однако вместо того, чтобы спорить и выказывать недоверие относительно источника информации Константина, Бэтмен решил действовать практическим путём. Он подошел к краю крыши и резко сиганул вниз, во время полета расправив плащ как крылья и, тем самым, сделав приземление более мягким. Он снова оказался в самой гуще событий, но теперь вместо бездумного махания кулаками в его голове имелся план. Ему нужен был один образец, зараженный истерией. Желающих стать калеками было много, хоть отбавляй. Мысленно он прикинул, кого именно заберет с собой. Но несколько раз кандидатуры приходилось менять – Томасу нужен был наименее поврежденный подопытный, чтобы проверить слова Джона. Дождавшись, когда натиск неприятеля спадет, Бэтмен тонким металлическим тросом скрутил выбранную кандидатуру, обездвижив руки и ноги, а после вернулся обратно на крышу тем же самым образом, что попал туда впервые. Бросив подопытного (а точнее подопытную) под ноги и изрядно испортив и без того утратившие былой вид художества мага, Томас направился к остальным.

– Их били, в них стреляли, ломали кости, выворачивали суставы и замораживали, – на ходу произнес Уэйн, – Поясни для особо тупых, что значит “остановить” для таких как она?

Он указал на женщину, обмотанную тросом наподобие гусеницы и с бесконечной ненавистью в глазах уставившуюся на всю троицу.

– У тебя ведь есть идеи на этот счет, верно?

Если у Константина и не было никаких идей – плевать. Томас погрузит пойманную женщину в бэт-крыло и доставит в ближайшее убежище, где изучит её недуг более основательно.

Внятных ответов получить не удалось. Не то, чтобы было неожиданно, но не нравилась Бэтмену вся эта напускная таинственность и атмосфера квеста, которую так рьяно создавал и поддерживал Константин. С первого взгляда на мага Томас понял, что имеет дело с тем ещё муднем. Говорят, якобы первое впечатление обманчивое, однако едва ли в отношении Константина оно когда-либо изменится.

Шарлатан заявил, что уже сказал слишком много и на дальнейшие посиделки у него нет ни времени, ни желания. Как и предполагалось, напустил дыма — и свалил в закат. Типичный фокусник из бродячего цирка. Оставшимся же теперь придется гадать, что из сказанного похмельной феей соотносится с действительностью, а что было произнесено ради красного словца.

Томас на прощание даже сказать ничего не успел (да, признаться, особо и не хотел), когда Константин с самодовольной миной, которая вызывала дикое желание зарядить по ней кулаком, открыл портал и, раскланявшись совсем как актёришка по завершению спектакля, исчез в рваных светящихся краях.

— Спасибо за защитное волшебство. Век не забуду, — пробубнил Томас, когда мага и след простыл. Он по-прежнему не особо верил в действенность каракуль, но, пожалуй, это единственное, помимо болтовни, что Константин сделал за всё время непродолжительного знакомства.

И всё также чувствуя себя неуязвимым (нет), Бэтмен направился к Фрост. Её заключение при осмотре пойманной женщины и последующая информация, полученная от удаленного помощника, заставляли задуматься. Если бы хоть одно из предположений подтвердилось, можно было бы считать, что они отделались по-простому. Но на руках у защитников всё также не имелось ничего, кроме вопросов.

Волей не волей пришлось прокручивать в голове варианты менее рациональные и которые не приходили на ум первым делом. Пожалуй, даже к лучшему, что Джон свалил и своими выпадами не мешал прикидывать возможность тех или иных происшествий.

— “Клиенты” Джокера и Пугало так себя не ведут, — заключил Уэйн, осмотрев подопытную. Да и почему, чуть что, сразу эти двое? Готэм этого мира кишит негодяями и более успешными, но чуть менее раскрученными журналистами, — Я бы сказал, эти двое, судя по всему, тут совсем не при чем.

Но кто тогда? На методы знакомых из криминальной среды не похоже. Да и можно ли провернуть подобное, не применяя отравляющих и психотропных веществ… Как там сказал Джон? —  “начал распевать на латыни”.

— Либо защитная магия Константина не сработала, и я начинаю сходить с ума вместе со всеми, либо в словах этого шизика была доля правды, — и второе признавать было не сказать, что особо приятно, — Попробуем с ней поговорить?

Пришлось напрячь извилины и вспомнить курс юного ботаника, чтобы сформулировать простой вопрос. Всё-таки наименования на латинском, принятые в научной среде и которые использовались повсеместно, и разговорные нормы мёртвого языка — разные вещи. Томас снова приблизился к связанной женщине, которая не унималась, крутилась как уж на сковороде и не переставала предпринимать тщетных попыток высвободиться.

— Quis es... — начал было он, но женщина не обратила на его слова никакого внимания.

— Quis es tū? — более громко и настойчиво произнёс Уэйн, — Quid est nomen tibi?¹

По-прежнему никакой реакции. Тогда пришлось обратиться к другим пластам памяти — в детство, где его семья, как праведные католики, по воскресеньям ходила в церковь. Ставила свечи за усопших, молилась за тех, кого ждали обратно домой. Уэйны и в те далекие времена были примером в том числе и в вопросах религии.

— Te laudamus, Pater, cum omnibus tuis creaturis, quae de tua potenti manu ortae sunt², — нараспев произнёс он, и тут же был оглушен криком и визгом, переходящим в ультразвук.

— Vis ad infernum! Vis ad infernum! Et non morieris!.. — выкрикивала она, и резко замолчала. Затем с заискивающей улыбкой на потрескавшихся губах продолжила, — Te docere possum, si vis.³

Лицо Уэйна оставалось безучастным, хоть и внутренне было сложно преодолеть замешательство, вызванное разговором. Он был совсем не уверен, что правильно понимал смысл сказанного, он ведь далеко не языковед и никогда не думал, что знание языка религии пригодится когда-либо в делах Бэтмена. Но действительность порой была способна удивить не меньше любого кошмара. Томас задумался. В данный момент он и Фрост имели дело всего с одной заболевшей, каких внизу даже в одном квартале собрались сотни. Что говорить о численности зараженных по всем Готэме и пригородах? Если им и удастся найти подход к преодолению недуга одного конкретного заболевшего, то как помочь остальным?

Уэйн покачал головой, набрал на рукаве код для вызова бэт-крыла, а после поднялся на ноги. На Кейтлин он почти не смотрел — она не глупая и сама всё прекрасно видела и поняла.

Спустя полминуты над головами приглушенно зашумел двигатель, а после был спущен трос для крепления груза, который Томас подсоединил к больной. Дистанционно Бэтмен установил координаты полета, а затем обратился к Сноу:

— Предлагаю наведаться ближайшую церковь, — звучало не особо. Сам же Томас чувствовал себя практически пародией на героя фильма “Изгоняющий дьявола”, но разве иной выбор был?

¹ — Кто ты? Как тебя зовут?
² — Славим Тебя, Отче, вместе со всеми Твоими созданиями, происшедшими из Твоей могущественной руки.
³ — Вы хотите в ад! Иди к дьяволу!! Ты умрешь! <...> Я могу научить тебя, если ты хочешь.

Отредактировано Thomas Wayne (2019-11-17 10:59:59)

— Как ты нам себе не пришлось искать исповедника, — сухо заметил Уэйн, подразумевая, что дело совсем труба.

Где такое видано, чтобы мирные горожане превратились в полчища обезумевших без внятной на то причины? Объяснение “бес попутал” Томас никогда не причислял к достойным внимания, но, похоже, следует пересмотреть картину мира и включить “необъяснимо с точки зрения здравого смысла, но факт” в ряд случаев, которые имеют место быть. Однако лучше бы этим и дальше занимались специальные правительственные подразделения, сталкиваться с подобным когда-то впредь Уэйну не особо хотелось.

В старом-добром Готэме церквей, соборов и приходов разных конфессий хватало. Удивительная вещь, но чем хуже дела обстоят в экономическом плане, тем сильнее народ ударяется в криминал и религию, надеясь отыскать где-то там защитника и адресата молитв. Людям надо во что-то верить. Кто-то верил в бога, кто-то в Джокера, а кто-то в Бэтмена. Кому, как не последнему, только и остается, что искать выход? Нельзя бросать на произвол судьбы место, которое считаешь домом, вместе со всеми его жителями. Пусть и фактически Готэм этой реальности не был Томасу родным, да и горожане не в его Бэтмене видели защитника.

С высоты птичьего полета весь город казался как на ладони. То там, то здесь виднелись задымления от полыхающих костров, разведенных прямо на улицах — что лишь подтверждало информацию о зоне охвата неизвестного недуга. Видеть свой Готэм в таком состоянии было больно и досадно. Какова цена защитникам, которые допустили подобное?

“Я всё исправлю”, — говорил себе Уэйн и хотел верить, что так оно и будет. И чем скорее, тем лучше.

Спутница прервала его внутреннее самобичевание. Томас повел бровью и чуть повернул голову в её сторону, оторвав взгляд от созерцания картины бедствия. Стоило ли раскрывать карты перед Фрост, которая в прошлом была преступницей и не столь давно перебралась на другую сторону баррикад? Внутренний социофоб категорически отказывался от этой идеи, в то время как, если подумать, история Бэтмена с другого мира выглядела тем ещё бредом, проверить на правдивость которого едва ли представится возможным. Уэйн посмотрел на Кейтлин, какие-то мгновения колеблясь.

— С другой Земли, верно, — коротко ответил он, стараясь не выдавать новую информацию, за которую можно было бы зацепиться, — Из мира, в котором знакомый тебе Бэтмен умер ещё в детстве, и плащ летучей мыши надел другой.

Этого будет достаточно, чтобы удовлетворить любопытство Фрост? При упоминании имени Флэша, Томас криво усмехнулся.

— Ах да, Флэш… — “болтливый болван, который сдаст с потрохами”, — …он и стал причиной… кхм… почему я здесь.
Теперь точно всё. Практически не делая паузы между сменой темы разговора, Бэтмен продолжил:

— Если в словесной рвоте Константина что-то и было, так это слова о религиозной составляющей, — он перевел взгляд на навигатор, показывающий, что до места они практически добрались, — Мы уже выяснили, что образец способна в связную речь. Но на латыни?..

Томас неоднозначно повел головой.

— Я никогда не был добрым католиком и познаний в священных текстах у меня недостаточно, но предлагаю испробовать весь арсенал, что предлагают богословы. Может из этого что-то и выйдет.

Вариант, при котором зараженный сгорал заживо, Томасу совсем не нравился. Если однажды самовозгорятся все бунтующие, от многонаселенного Готэма не останется ничего. А потому потребуется пошевелить мозгами и приложить все усилия, чтобы избежать такого развития событий. Уэйну и самому не нравилось попадать в истории, в которых он чувствовал себя совершенно беспомощным, но вот одна из них. И что прикажете делать — благородно отступить, уступив место таким же бестолковым искателям разгадки? Нет, этот Бэтмен не из числа тех, кто стоял во втором ряду. Он всегда только на переводой, пусть даже впереди ожидало столкновение с неизвестным.

Окрестности церкви Святого Лаврентия, что располагалась на острове Миагани, с воздуха казались относительно безопасными. В силу архитектуры сооружения, довольно обширная её часть завершалась террасой, возвышавшейся на несколько десятков метров над землей. Из-за возвышенности террасы и относительной недоступности для обезумевшей толпы, здесь было безлюдно. Лучшего места для посадки и придумать сложно.

Выбравшись из кабины, Томас схватил подопытную женщину, по-прежнему брыкавшуюся и упиравшуюся ногами, и направился ко входу. Внутри было тихо.

— Будь осторожна, — сказал он Фрост, — Здесь может быть опасно.

Но так или иначе от посещения храма это не удержит. Вставив связанной женщине в рот кляп из обрывков её же одежды, Бэтмен закинул её на плечо и двинулся дальше, мимо пустых скамей, к алтарю, где и бросил поклажу на пол. Он прошелся из стороны в сторону, после чего остановился, обнаружив в сосудах воду. Вмиг поднял ёмкость и вылил на подопытную. Женщина скорчилась и закричала, уже на привычном английском взмолилась:

“Пожалуйста, прекратите!”

— а через несколько секунд снова зарычала, выгибая тело и стараясь высвободиться. Но те мгновения, что она была в сознании, Томас уловил. Он поднял взгляд на Кейтлин. Сдвиг — незначительный, но уже хоть что-то.

— Значит пьянчуга-шарлатан в коем-то веке не солгал, — вслух подумал он и потёр подбородок. Одной воды здесь недостаточно. Кроме того, она причиняла боль. И ладно, если бы через боль наступало исцеление — нет, лишь кратковременное просветление и рубцы на коже, как от ожога.

— Думаю, если сбросим её в купель, результат нас не сильно обрадует, — а по факту они получат ещё один труп.

Нельзя было не согласиться с Фрост — покой Готэму, действительно, только снился, и жизнь здесь скорее походила на ежедневный квест с выживанием. Что может быть более унылым, чем дом Господа? Пожалуй, разве что захудалая больница, где врачи не лечат, а дожидаются, когда больной откинется сам.

С Константином же Томас надеялся впредь не пересечься. Ведь если в этот раз Уэйн сдерживал порывы ввалить самодовольному магу по первое число спустя пару минут знакомства, то в следующий причин этого не делать у него не будет. Да и, откровенно говоря, не хотелось иметь никаких дел с человеком, который как маятник, шарахается из стороны в сторону, и не поймёшь, друг он или не очень. Когда на карту поставлено слишком многое (совсем как сейчас), такие недосоюзники лишь усложняют положение.

— Если увидим, я даже помогу тебе сделать ему больно, — сказал Томас.

То, что у них был теперь текст, который не нужно было выуживать из памяти далекого детства и юности и который можно было пролистать и выбрать нужный фрагмент — в теории показалось приобретением ценным. По крайней мере, этим уже можно было хоть как-то оперировать и намного эффективнее, чем голыми руками или освещенной водой. Осталось только сообразить, как эта книга “работает”. С другой стороны, известие, что времени на подбор "ключа" и дальнейшие эксперименты нет, несколько раздосадовало. Уж в церкви и то не дают уединиться и остаться наедине со своими мыслями. Ничего святого нет для этого города!

Но и на старческое возмущение, приправленное возгласами “В моё время такой фигни не было!”, времени также не оставалось. Чертыхнувшись про себя, Бэтмен поднял с пола связанную женщину и направился в проход за алтарем, который находился в стороне от центрального витража. С виду здание церкви выглядело внушительно, здесь должно быть много помещений для служителей, куда прихожанам обычно вход закрыт.

— Видишь кого-нибудь? — спросил Уэйн, надеясь на тепловое зрение Сноу.

Если она видит сигнатуры зараженных, то увидит и нормальных людей, если в этом месте такие остались. Перед ними вытянулся длинный коридор вида ещё более унылого, чем остальное убранство храма. По обе стороны располагались двери из старого дерева, весьма облупившегося от времени. Бэтмен попытался открыть одну из таких дверей — заперто. Вторая, третья и последующие оказались также запертыми. Кейтлин указала на дверь, за которой, как она видела, находились люди. И, что самое интересное, люди эти были совершенно обычными, не подверженными действию неизвестной напасти. Обычный стук с просьбами открыть, результатов не дали. И тогда Бэтмену ничего не оставалось, как вломиться в проход силой, изрядно подпортив задвинутый засов.

Взору предстала странная картина: немолодой мужчина в монашеской рясе возвышался над аудиторией, среди которых были как монахи помоложе, так и люди в гражданской одежде. Присутствовавшие сложили руки в молитве, которая велась на латинском языке и, что самое удивительное, среди присутствовавших не было зараженных. На появившихся в помещении человека в костюме летучей мыши со связанной женщиной на плече в компании Снежной Королевы здесь как будто и вовсе не обратили внимание.

— За нами идут толпы одержимых! — произнёс он и в ответ встретил полное равнодушие.

Самому Томасу показалось, что его лицо так и вытянулось в недоумевающей гримасе. Поняв, что помощи в починке сломанной двери ждать бесполезно, он сбросил (уже какой раз) с себя подопытную, и после того как дверь встала на петли и начала выполнять прежние функции (относительно), поспешил подтащить деревянные лавки, придвинуть комод, стоявший у стены — словом, укрепить вход настолько, насколько было возможно. Закончив с баррикадой, он обернулся и встретился со светлым взглядом низенького мужчины в черном.

— Зачем вы здесь? — кротко поинтересовался он, на что Уэйн не сразу нашелся, что и ответить. Полчища бесноватых, разговаривающих на латыни? Город, который охватили пожары и беспорядки? Этот человек в окно вообще выглядывал?..

И пока Томас изучал задавшего вопрос, человек в чёрном склонился над подопытной и происнёс что-то, ласково погладив её по голове.

— Не советую этого делать, — предостерёг Бэтмен, увидев, что его самодельный кляп уже не во рту образца, да и от связывавших тросов её вскоре избавят. Но слов Темного рыцаря как будто вновь не услышали. Он обратил внимание, что взгляд её прояснился — показалось? Нет, так оно и было в самом деле — исчез оскал и злость из глаз.

— Что вы сделали?

— Слово Божье, — ответил человек всё той же интонацией и отошёл на своё прежнее место.

Такое объяснение решения задачи Томаса не удовлетворило. Что бы это значило? Он надеялся найти в церкви богослова, экзорциста для проведения массового обряда, кого-то ещё, но “Слово Божье”...

— Похоже, Бэтмен здесь явно лишний, — сказал он Фрост, сразу же после чего на всех собравшихся полетели брызги воды. Святой воды. Но подопытная не шипела и не кричала проклятья. Что в этот раз пошло по-другому? Он подошел к проповеднику и заглянул на страницу читаемой им книги. Библия. Читавший разом перелистнул несколько страниц и перешел к обращению ко всем святым.

Пожалуй, настала очередь присесть и Бэтмену, что он и сделал. В голове его по-прежнему крутился вопрос: “Как?” Но вместо того, чтобы спрашивать, он решил понаблюдать. Просто сидеть и смотреть на всё своими глазами.

— Не сквернословь в доме Господа, — прервал Томас Кейтлин и сделал предупреждающий жест рукой, мол, успокойся, всё под контролем.

Хотя со стороны таковым оно совсем не казалось, особенно когда входную дверь начали разносить на щепки. И то ли меланхолический пофигизм к внешней угрозе передался и Бэтмену, то ли ему стало интересно, что произойдет дальше, но призыву к действию он не поддался. Он шикнул Сноу, повернув голову на бок, прикинув, сколько времени потребуется озверевшему люду, чтобы попасть внутрь. Проповедник тем временем отлистал страницы Библии назад и монотонно начал читать слова, с которыми в этом помещении и встретили Тёмного Рыцаря со спутницей.

— Тебе ничего не нужно делать. На всё воля Божья, — произнёс он и умиротворённо посмотрел в потолок. Знал, что такая выходка если не взбесит Фрост, то точно введет в крайнюю степень замешательства.

— Как я уже сказал, я здесь явно лишний, — он продолжал смирно сидеть на деревянной лавке, спустив руки вниз и иногда даже вслушиваясь в слова молитвы, — Да и ты тоже. Это не наша битва.

Он посмотрел на подопытную, совсем недавно проявлявшую признаки поведения дикого животного, но теперь усмиревшую и, казалось, слушавшую слова из священной книги и даже повторявшей их.

— А Джон Константин одними побоями не отделается, — Бэтмен криво усмехнулся, — Посмотри на них.

Томас указал на толпу людей, которые всё ещё повторяли прежние действия, но теперь будто и не понимали, зачем они делают то, что делали. В помещение, где велось чтение Библии, они всё же вломились, но агрессия сошла на нет. Точно также вошедших окропили святой водой в определенный момент чтения.

Не просто так он пригрозил магу расправой. Имея представление о происходящем и зная о демонах и прочих тварях религиозной мифологии чуть больше, чем защитники города, он не мог не знать, почему всё это началось и что может помочь. Один намёк, вставленный в середину фразы, не указание и не подсказка — и всё, разбирайтесь, как хотите. Ломайте головы над загадкой, которая предназначалась не им. Томасу оставалось признать, что им просто повезло. Решение наведаться именно в этот храм оказалось почти случайным, если не считать близость расположения. Кто мог знать, что именно здесь читали молитвы обряда экзорцизма люди, которым удалось избежать истерии, благодаря вере?

Джон мог знать. И знал. В данный момент он, должно быть, громко смеется, посматривая на него и Сноу со стороны. А что остается им? Наблюдать и делать выводы, осознавая, как привычная картина мира в очередной раз рада трещину, столкнувшись с иррациональным.

Через час в помещениях и коридорах храма от загадочной болезни не осталось и следа, не считая потрёпанного внешнего вида прихожан.

— Нам пора, — обратился Бэтмен к Кейтлин. Встал и пошел по направлению к выходу. Здесь помощь не нужна, эти люди сами о себе позаботятся.

Оказавшись на улице, он вызвал бэт-крыло и пригласил Сноу внутрь. Победа в бою не означает победу во всей войне, и город по-прежнему задыхался от нахлынувшего безумства.

— “На латыни”, — припомнил он слова мага, поняв, что и здесь он был не до конца честен, — Католики составляют лишь 22% населения. Интересное совпадение, что мы встретились именно в районе, где католиков большинство и поймали католичку. Почти половина населения исповедует протестантство. Как думаешь, поймай мы протестанта, болтал бы он на латыни? Не иначе как наш знакомый умник поведал нам лишь очень избирательную часть истории.

Но смысл злиться теперь, когда разгадка была на ладони? Бэтмен активировал передачу данных и перенёс запись молитвы, которую застал от начала и до конца, в систему бэт-крыла. Затем включил на максимум внешние динамики, которые обычно использовал для оглушения противника, и слова на мёртвом языке стали слышны всей округе. Такая мера должна помочь определенному числу пострадавших. Записи ритуалов других конфессий ещё предстоит раздобыть, но в тот момент Томас почувствовал, будто камень упал с плеч — он снова знал, что делать дальше.

— Чёртов шарлатан всё расставил так, чтобы мы сделали за него его работу.