С недавних пор жизнь Дины во многом стала сплошной импровизацией, как метко заметила Барбара. Она казалась себе жонглёром, подбросившим в воздух слишком много шариков, вовремя поймать которые далеко не всегда удавалось. По большому счету, ей и из дома выходить не следовало бы — и в родных стенах хватало забот выше крыши, которые осточертели больше некуда.
Оказавшись вне привычных четырёх стен, Дина поразилась переменам, произошедшим в Готэме. Нет, в этом городе и в прежние времена чего только ни творилось, но, по-крайней мере, Готэм был жив и давал понять, что бурлит и развивается (по-своему и весьма специфично, но всё же) — мелкие бандиты неизменно поджидали в тёмных углах и грабили зазевавшихся прохожих, в то время как на центральных улицах зазывно горели огни ресторанов, театров и казино. И куда теперь всё делось? Город словно бы уже вымер с приходом эпидемии. К тому же лица, которые ещё вчера считались защитниками, теперь были поставлены в один ряд с преступностью, с которой боролись. Канарейка хотела бы увидеть в творящейся неразберихе положительные моменты, но, как ни пыталась, отыскать не могла.
— А я думала, что уже не влезу в старый костюм, — задумчиво произнесла Дина, облокотившись на спинку стула и посмотрев в потолок, — Но всё обошлось.
Наверное, это единственный эпизод, пусть и косвенный, который мог хоть как-то сгладить горечь всеобъемлющего разочарования. Она не хотела говорить о Бэтмене. Само допущение, что Брюс мог сделать то, в чём его обвиняли — оскорбительно. Канарейке было неприятно даже размышлять в подобном ключе. Бред всё это. Мышь, конечно, тот ещё мудак, но силы воли у него не занимать. Он мог уже десятки раз оступиться, но этого не происходило раньше, не произошло и сейчас. И даже если это окажется не так, Дине нужно было во что-то верить — во что-то незыблемое и непоколебимое, что светило во мраке словно маяк.
Когда на экране мониторов показался план города, подсвеченный особым образом в местах очагов болезни, Дина ужаснулась. Мурашки стройным рядом пронеслись по спине, заставив передёрнуть плечами. Существуя в своём вакууме, она и подумать не могла, что угроза даже не у порога, она уже проникла внутрь и пустила корни.
С озадаченным видом Канарейка поднялась со стула и подошла ближе, вцепившись взглядом в динамичную схему.
— Едрить твою налево! — ошарашенно воскликнула она, — Трындец подкрался незаметно.
Она внимательно слушала всё, о чём говорила Барбара. Пожалуй, информационной сводки с менее удручающим положением дел, на повестке собраний Хищных Птиц еще не было. Обычно они сталкивались с локальными проблемами, а тут масштабы многомиллионного города!.. Волосы на затылке шевелятся, если вдуматься.
Канарейка смотрела на снимки первых жертв и закусила язык. Подобные застывшие судороги на лицах жертв она видела и раньше.
— Без помпы, без погонь и прямых включений с мест происшествий?.. — она хмыкнула и отрицательно покачала головой, — Либо эти двое вышли на новый уровень, либо кто-то забрал их звездный час, заставив пролететь как фанера над Парижем… точнее, над Готэмом. Будь зараза творением рук клоуна или Пугало, об этом, наверняка, уже знала бы вся страна. Терпение и молчание — не их конёк. Хотя…
Сложив руки на груди, Дина с ехидной улыбкой обернулась к подруге.
— Сотку ставлю, что это не наши ребята.
Но при случае она была бы совсем не против встретиться с каждым по очереди и поболтать “по душам”, выбив из воротил преступного мира что-нибудь полезное. Но раз криминальные звезды Готэма не у дел, им даже лица не поломаешь, ведь особого повода-то нет.
— Ладно, — продолжила она, желая подытожить услышанное, чтобы повернуть обсуждение в нужное русло, — Допустим, эти двое — не виновны. Тогда кто? Кто из наших знакомых имел возможность и ресурсы, чтобы провернуть подобное?
И тут предстояло поразмыслить. Потому что с ходу на ум не приходило ничего вразумительного. Единственный, кто имел мозги, связи и ресурсы, чтобы сотворить неубиваемую заразу подобного рода — это Бэтмен. Но о его причастности даже и думать не приходилось.
Всё-таки незаконченно и нелогично прозвучала сводка. Будто в ней не хватало одной, но очень важной, детали, без которой целостная картинка не выстраивалась.
— Здесь что-то не так, — после паузы, потраченной на молчаливое размышление, произнесла Канарейка.
Она далеко не иммунолог, но понимала, что болезнь, которая не передается воздушно-капельным путем, слишком быстро распространялась. Барбара сосредоточила внимание на следствиях, в то время как Дину больше интересовали истоки. Ещё во время рассказа она отметила, что первыми заразившимися стали бездомные — больная для Канарейки тема. Из всех существующих героев в масках она, пожалуй, была единственной, кто не гнушался опуститься в самые низы и решать проблемы людей, которых общество посчитало отбросами. В течение последнего года она то и дело сталкивалась с ситуациями, когда людей просто похищали с улиц. Людей, которых никто не хватится и заявление которых не примут в полиции. Часть из них была информаторами Дины, а потому исчезновения были ею замечены довольно оперативно.
— Думаю, что недавние пропажи людей, в нашем случае, могут оказаться не случайным стечением обстоятельств. Продажей и перевозкой людей занимались воротилы Чёрной Маски, рекруты из борделей с несовершеннолетними, сектанты, наконец, — Дина не могла выследить абсолютно всех и каждого, за кем числились подобные грешки. Но что если она пропустила? Улица и её жители готовы говорить, но только с тем, кого считали “своим”. А Канарейка не могла иметь “глаза” везде.
— Я к тому, что создателям болезни понадобились бы подопытные. И как известно, нет лабораторной крысы неприхотливее, чем бродяжка на углу.
Она плотно сжала пальцами спинку стула, за которым стояла, и опустила голову в пол. Не время раскисать и окунаться во флэшбеки, вспоминая моменты, которые могли бы оказаться важными. Судно сектантов пошло ко дну, владельцев борделя Канарейка вместе с Чудо-девушкой покрошили на капусту, кто оставался?..
— Предлагаю проверить “Ace Chemicals”, вдруг заводик преобразовался.
Опять же, догадка и ничего более. Но с чего-то же начинать нужно было. По статистике, большинство неприятностей доставляла могучая четверка: если Пугало и Джокер условно выпадали из уравнения, неплохо будет проведать Пингвина и Сиониса.