Dark Century — тематический форум, представляющий свободную игровую площадку по комиксам DC. Любые персонажи, когда-либо появлявшиеся на страницах выпусков; любые сюжеты, вдохновлённые вселенной; любые идеи, дополняющие и развивающие мир DC, — единственными ограничениями и рамками выступают лишь канон и атмосфера комиксов. Здесь нет общего временного отрезка и единого для всех сценария: каждый игрок волен привносить свои идеи и играть свою историю.
21/10/2020: Начался новый виток запущенного на форуме квеста: хронология обновлена и актуализирована, а в сюжет ожидаются новые игроки. В честь этого стартовала акция на готэмских злодеев.

09/09/2020: Объявляем период тотального перевоплощения! Помимо визуальной части, вы можете наблюдать первые ростки организационных изменений: обновлён и дополнен гайд форума, а также переделан и частично упрощён шаблон анкеты для новых игроков!

DC: dark century

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » DC: dark century » Архив незавершённых эпизодов » Tout va très bien, Madame la Marquise


Tout va très bien, Madame la Marquise

Сообщений 1 страница 3 из 3

1

«TOUT VA TRÈS BIEN, MADAME LA MARQUISE»

https://sun9-61.userapi.com/c847017/v847017559/15483f/vrqWWWoISbY.jpg
[Эдвард Нигма, Роман Сионис]

Точка. Линия. Нить. Стрелка. Вектор. Теченье. Река.
Лампа - лишний источник света, тянет к нему свои провода,
Между окаменевшими пальцами зажат взбесновавшийся выключатель,
Эд пресный, сжатый и стёртый,
Зато адекватен.

Отредактировано Edward Nygma (2020-03-09 19:36:12)

+1

2

Ray Venture - Tout va très bien, Madame la Marquise

Изумительно суетное, поистине непостоянное и вечно колеблющееся существо – человек. Словно он бумажный лист. Мир, где нет живых существ, а есть только материал, раньше казался Эдварду невероятно привлекательным. Аркхэм не смог помочь Нигме: никогда такого не было и вот опять. Выходя из своего подвала в белый свет, Нигма видел не людей, а идеи людей, настолько они прозрачны во всех смыслах, будто они изношены, но не как носильные вещи, а как сезон, время года, как ритуал, повторяемые бессчетное количество раз, и поэтому уже светлы на просвет. Эдварду отчаянно хотелось проветрить мир от всех тех, кто попадался ему на пути, выгнать всех идиотов в форточку, как дурной запах. От этих мыслей он машинально склабил ровные, будто рекламные резцы; чисто одетый и сытый, но как будто бы бы отскочил кусок из собранного паззла, и сквозь этих гуляющих по улице бумажных прохожих в него стрелой пролетает предчувствие беды, отражается в его загадке, выложенной тлеющими углями где-то в сгоревших дотла доках:

Череп с молнией; город стоит обесточенный.
Кто богат, но на голову обанкроченный?

- Люди - это родина электричества! - всё чаще орал Эдвард сквозь сон, с тех пор когда его в последний раз забрал в Аркхэм Бэтмен - всего измазанного сажей, насосавшегося бензина до того, что высеки искру – и у него огонь во рту вспыхнет. Бэтмен также расколотил его новейшую компьютерную установку, и преступник, стоило только подумать, что его технических приоритетов больше нет, готов был сам стать всеми мониторами, лишь бы они были. Пробуждение, контакт с явью были кошмарными: тело казалось чугунным, а сознание, не желая опленяться, рвалось ввысь, но - словно неподъемная гиря вплелась в невидимую ткань. Койка в Аркхэме быстро надоела. Как дыpа! Колодец глубиной в аpшин. Дно, до которого не добираются даже батискафы. Внутри Ребуса будто бы рос механизм, и он чувствовал, как технический прогресс поглощает его изнутри, нарастая с каждым часом, он сжирает его органы, разрывает на части лёгкие, наматывает на свои шестерёнки кишки и кромсает кости. Это не электроника принадлежит ему, а он - электронике.

Нажимая кнопку подвального этажа, Эдвард больше не верит своей воле. У него мелькает мысль, что слово "Механизм" удивительно рифмуется с чужой фамилией - "Сионис". В прошлой жизни Роман Сионис был трансформаторной будкой, и чтобы он из себя не строил в этой, правило осталось прежним: не лезь, дебил, блять, а то убьёт. Не человек, а вылитое железо, механизм криминала, к которому хотелось бы причастным даже в качестве самой распоследней шестерёнки. Две ночи Эдвард страдал в удушье выводов, что риски никак несопоставимы с выгодой - вокруг Чёрной Маски, как возле большой лампы, мотылькуются слишком много безумцев, и это ведь не самое страшное - сам Нигма уже не понимал, кто он такой после стольких лет, сливающихся в единое неразборчивое, в нефть, горящую на воде.... Реку Загадочник поджёг на третий день своих раздумий - доки с нефтебаками на тот момент занимала банда Двуликого, и вид с постепенно умирающих камер слежения озарял пожаром бледное лицо Сфинкса всю ночь напролёт. А утром Эдварда вырвали из краткого забытия звуки падающих на пол шахматных фигур: этажом выше надрывно кричали, что лифт не работает уже больше десяти лет, и его возможно вообще демонтировали за ненадобностью, а пустая и длинная шахта, оставшаяся от него, используется жильцам исключительно по назначению бытовой свалки. Двуликий не верил - лаялся на весь белый свет об "идиоте, с загадками уровня шестилетних детей!" Эдвард безумно и немо заходился смехом за бронированной дверью, в своём бункере под теперь отныне уже насовсем нежилым домом, насвистывал "Tout va très bien, Madame la Marquise".

А на десятый, предварительно выждав, пока копы оставят это место во власти призраков и постепенного разрушения, окончательно опьянев от недосыпа, Загадочник заботливо завернул в коробку одну из своих видеокамер и... Никуда не понёс. Оставил прямо возле распахнутого в пропасть зёва лифта, чтобы послушать снизу, как топчется над его головой наёмная моль, пытавшаяся быть одним из мотыльков Сиониса, но нестерпимо изголодавшаяся до лёгких денег и поздно осознавшая, что одним светом сыт не будешь. В одиннадцатый и двенадцатый дни Эдварду было не до камеры - всё это время он по-своему и по-загадочному чинил лифт - пытаясь заставить его бросаться прямо с верхних этажей на голову незваных гостей. Озверев от пыток, лифт стал разбегаться вниз сам по себе, когда ему вздумается, что приводило а) к очередному инфаркту Нигмы б) резкому обесточиванию его уже совсем ненадежного жилища.

Тринадцатый день был стереотипно-неудачным. В первом раунде противостояния Романа Сиониса и Эдварда Нигмы победили перепады электричества, а может просто вернулся бумеранг с доков, но утро мужчины началось с дыма - некоторая техника прогорела насквозь. Набухавшийся за ночь лифт отсыпался на первом этаже, но крадущегося на выход Загадочника он всё же услышал, зараза - несколько раз хлопнул половинками дверей об маленькую коробочку, застрявшую посередине, будто бы приветствуя горе-инженера. К сожалению, лифт не мог знать того, что коробки неизвестного происхождения не только не радуют Эдварда, а даже наоборот - сильно пугают. Вихревой походкой преступника вымело из заброшенного здания на улицу, откуда он вернулся обратно уже только к вечеру, но с железным аргументом для риска жизни: стресс принуждал его к курению, а единственным, что Нэштон курил уже много лет подряд - были бомбы.

Но бомбы в коробке.... Не то чтобы не оказалось. Фотографии - это одна из форм взрывчатки. На долю Нигмы их выпало больше тысячи - на них не было конкретных людей или лиц, но все вместе они определённо были местом, паролем или лицом. Он даже не начал составлять их вместе руками, когда уже понял умом, что некоторых частей не хватает. Сухой остаток фотопаззла был вытащен наружу и раскидан, словно цветной веер, по полянке возле дома. Просто так выйти и собрать фотографии, Нигма, естественно, не мог, словно его останавливала прочнейше-больная решётка. На него наверняка посадили слежку, поэтому-то и пришлось дожидаться глубокой ночи и идти по урожай из фотографий, ошибок и взбучек.

Отредактировано Edward Nygma (2020-02-15 14:42:19)

+2

3

Происходящее на периферии — как монотонное жужжание: недостаточно громкое, недостаточно видное, недостаточно важное, недостаточно, недостаточно. Сначала — как муха: хочется отмахнуться, схватить подвернувшуюся под руку газету (сегодняшний выпуск, чёрно-белые фотографии, пожар в доках — в этом городе не происходит ничего нового, но всё как впервые), с размаху ударить, размазывая по столешнице и пачкая тёмное дерево пятном уродливого цвета. После — как тонкое и острое, быстро вращающееся, пробивающее кожу и разрывающее её, вонзающееся в кости, дробящее их: жужжание нарастает, напоминая так знакомые слуху звуки.

Если муха не перестанет жужжать — её прихлопнул свёрнутой в рулон бумагой, просверлят насквозь, не оставят даже мокрого места; если прикрыть глаза и сосчитать до десяти — не успокоит, лишь желание увеличится вдесятеро.

Сгоревшие доки стоят обуглившимися пустыми коробками, лишь пыль и пепел — так черно, что любо смотреть. Ну что уж теперь, что сделано — то сделано, дерьмо случается, Харви. Хорошо, когда с тобой.

Двуликий ревёт, как укушенный слишком крупной мухой лось, мечется из стороны в сторону, щёлкает зубами в опасной близости от чужих лиц — всё заплевал, ничего не откусил. «Это твои проблемы, Харви, — хохотал Сионис, скрывая смех за маской холодного спокойствия, — и я к ним непричастен». Детские загадки, расслышанные в дребезжащем жужжании, как кичливая визитка, вопящая своим видом «обратите на меня внимание» — вот, Загадочник, обратили. Этого и хотел.

Отыскать его несложно — всего лишь как иголку в стогу сена, где иголка из фосфора и светится в темноте, а сено сожжено и рассыпается пеплом от прикосновения. Прячется в глубокой яме, вырытой под глыбой, и выкидывает из неё на поверхность приманки, отвлекая внимание и выигрывая себе крупицы времени. Чёрная Маска получил в качестве сувенира не голову Загадочника, всё ещё живую и клацающую зубами, а разворошенную и перерытую, надорванную, обысканную коробку, в которой ничего, кроме камеры, так и не оказалось, и даже та без сюрпризов — с одной только записью красиво горящих доков. А ведь рассчитывал на ход, а не угрозу ходом.

Его коробка — не заботливо упакованная, не закрытая и растерявшая содержимое в процессе доставки. Сотни небольших фотокарточек раскиданы у стен дома, как сухие осенние листья, в которые сильным порывом плюнул безжалостный ветер; будь они цветные — в глазах бы зарябило от количества красных оттенков, но они чёрно-белые, чуть смазанные, словно снятые на старый фотоаппарат: тренога стояла неровно на своих паучьих лапах, переступала с ноги на ногу, не могла устоять на месте — вот и очертания размыло, как только фотограф нажал на кнопку и сжёг всё вспышкой.

Роман послал шестёрку подкинуть коробку к краю дыры, внизу которой виднелся бесчувственный лифт, а сам наблюдал сквозь прицел, мысленно подсчитывая, сколько времени понадобится Загадочнику, чтобы начать собирать пазл и догадаться, что картинка не складывается из-за недостатка одинаковых по размеру и цветовой гаммы кусков. Либо времени понадобилось много — что вряд ли, в самом же деле, Нигма, не разочаровывай, — либо страха пришлось слишком много, но глаз бы устал от прицела, если бы Чёрная Маска ждал всё это время на одном месте. Загадочник показался, как только окончательно стемнело; внимательное дуло винтовки, начавшей наблюдение с наступлением ночи, навелось на Нигму, как только он высунул нос из своей ямы и начал утыкаться им в землю, высматривая в темноте чёрно-белые снимки в чёрно-белой траве. И сам он — чёрно-белый. Сливается с кустами и стенами.

Но невидимым от этого не становится. Стрелять по игроку, который сам же эту игру и затеял, Сионис не собирался — пуля просвистела и угодила в стену на несколько метров выше Нигмы именно в тот момент, когда он высмотрел первый потерянный пазл и наклонился за ним. После этого воцарилась тишина: слился с фоном, травой и стеной, замер, и не удивительно, если даже задержал дыхание, притрушенный пылью, осыпавшейся со стены. Чёрная Маска продолжил смотреть в прицел, выискивая движения и шевеления. Ещё раз наклонился — ещё один выстрел, в том же направлении, всё так же выше на пару метров. И снова тишина — ну в самом деле, Нигма, хотел бы убить — сделал бы это сразу.

Выстрелов потребовалось несколько десятков — а Загадочнику, чтобы наклониться за каждым потерянным осколком пазла, и того больше телодвижений, — и на стене дома из пулевых отверстий и осыпавшейся штукатурки выцвела говорящая фраза «НЕ СУЙСЯ». В сочетании с пазлом, сбор которого теперь лишь вопрос времени, должно быть красноречиво и понятно для такого выдающегося ума. Несложная загадка, Загадочник, ведь так?

+1


Вы здесь » DC: dark century » Архив незавершённых эпизодов » Tout va très bien, Madame la Marquise


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно